Итак, что может тревожить Кира? Он необычайно напряжён и… смущён? Лёгкое покраснение кожных покровов указывает на то, что беда личного характера.

— Признаться, думала, ты пришёл обсудить произошедшее на утренней тренировке, — деликатно начала прощупывать ситуацию, — но вижу, дело в другом. Влюбился? Боюсь, я ничего не понимаю в романтике, так что зря ты отключил связь с Нариссаль, она могла дать дельный совет.

Я внимательно следила за другом и видела, что он так же машинально отмечает реакции моего тела. Отлично нас натренировали, а ведь времени прошло всего ничего. Что из нас вырастет к концу обучения, если мы только недавно поступили, а уже есть, чем гордиться?

— Заметила, значит, — произнёс он тихо и уселся на единственный в комнате стул, понурив голову.

— Ты о чём конкретно? — уточнила неуверенно. У меня было минимум две темы для беседы.

— Не знаю, какая из проблем важнее, предлагаю обсудить обе, — прямо глядя в глаза, предложил друг.

Настоящий командир! Секундная слабость, мгновенный анализ ситуации, и он уже принял все необходимые решения.

— Давай по порядку. Моё слово! — дала я традиционное обещание–гарантию, стукнув кулаком по сердцу.

— И так знаю, что никому не скажешь. Влюбился я, — произнёс Кир, заставив мои глаза счастливо округлиться.

— Когда только успел?! Кир, это так здорово! — защебетала я, припомнив все обороты, которые произносили молодые, впечатлительные девушки в фильмах, на которые меня заставляла ходить Нарис. Потому что в нашем случае влюблённость — это действительно беда. Точнее даже — Беда. С большой буквы.

Я ахала и охала, пока пальцы Кира порхали над виртуальной клавиатурой, взламывая систему контроля. По–другому поговорить без свидетелей в академии невозможно.

Мы отыграли ситуацию «двое хранят личную тайну, на которую охране на самом деле глубоко плевать» для вида, чтобы в случае возможной проверки комар носа не подточил. Отличное алиби, если поймают за руку, мы оба знаем, что говорить.

Почти сразу после поступления мы дружно сообразили, что наставники–адмиралы поощряют нарушение правил, если мы действуем незаметно для окружающих и не попадаемся системам слежения, и ни в чём себе не отказывали, даже в тайне от остальных тренировали ментальные способности.

Заранее! Совсем немножко заранее. Не такое уж это нарушение, поскольку уже со второго семестра мы начнём качать ментал официально.

Хитрый белобрысик показал на кровать, куда я тут же легла, а затем оформил свой «выход» из комнаты и изменил статус прослушки до «курсант спит, отключение всех систем, кроме датчиков спального места».

— Всё, лежи смирно и слушай, — велел друг.

— Так точно, командир! — в шутку ответила ему, хотя понимала, что речь пойдёт о крайне серьёзных вещах.

— Первое — тренировки. Как ты поняла? Я должен убедиться и…

Парень замолчал, по–настоящему смутившись. Он не мог так сразу поверить, что прокололся, но при этом верил мне, иначе не завёл бы сложный разговор.

— Я лишь подтвердила подозрения, Кир. Не сразу поверила ощущениям, списала на то, что ты командир, у тебя больше данных о территории, об одногруппниках… В конце концов, ведь всем известно, что ментальные способности не дружат… ну, ты понял.

— Я действительно обладаю не только ментальными, но и пси–способностями, — прервал мои метания вокруг да около Кир. — Не знаю, как. Не знаю, почему. Они просто есть.

— Ты должен был встать на учёт, — шёпотом произнесла я.

— И вылететь из академии, как не годный к прохождению воинской службы? — рыкнул Кир. — Я умею подавлять пси, научился давным давно. И прежде мне отлично это удавалось. Я прошёл все круги проверок и в школе и при поступлении, но почему–то здесь, в академии, они расцветают махровым цветом.

— А ты не думал, что адмиралы–кураторы в курсе твоей уникальной особенности? Может, они специально помогают тебе развивать свои таланты, как–то провоцируют их? Возможно, ты и не уникален вовсе и уже были подобные случаи, — предположила я самый вероятный вариант развития событий.

— Да откуда, Рика? Менталы — это скупые на эмоции аналитики, последовательные и уравновешенные, а пси — это взрыв эмоций, нестабильность, хаос, непредсказуемость. Шила в мешке не утаишь, мы бы узнали. Я бы узнал.

Кир кивнул на планшет, показывая, что всё, до чего смог дотянуться, уже взломал и прочитал.

Спорить было бессмысленно. Но идею об адмиралах я не стала отметать вот так сразу.

— Ты лучший из лучших, тебя не выгонят.

— Облепят датчиками и будут изучать, — фыркнул Кир недовольно.

— Но не выгонят, дадут доучиться. Посмотрят на тебя в различных ситуациях. Сегодня на полосе препятствий я поняла, что ты каким–то неведомым образом знаешь обо всех ловушках впереди. И это не могло быть предчувствием бойца. Ты сканировал территорию. За это умение любой вояка душу продаст. Таких спецов не отчисляют!

— Когда пси–способности берут верх и я не сопротивляюсь, вижу окружающее пространство словно сетку. Она мерцает. Знаешь, что–то вроде компьютерной трёхмерной системы. Люди выглядят, как скопления звёзд, ловушки — как тёмные зоны или слепые пятна, что–то вообще на уровне ощущений, чувствую опасность и не иду туда, — поделился друг.

— Мастер–наставник Тобс маскирует на славу каждую ловушку, — прокомментировала я, улыбнувшись.

— Да, он с величайшей любовью помогает нам ломать конечности, травиться и ползать в грязи, — с такой же довольной улыбкой согласился Кир.

Мастера мы обожали. Он из тех людей, кто находится на своём месте и подходит к работе со всей ответственностью. Он питал к нашей группе слабость и с маниакальным удовольствием перепрограммировал территорию, чтобы каждый нашёл для себя самую неудобную, неприятную и гадкую ловушку.

И сделал выводы!

И научился доверять интуиции!

— Проблема в том, что ты слишком очевидно предугадываешь ловушки и почти никогда не попадаешься. Первой теперь буду я, а ты — замыкать отряд. Если не вляпаешься, хотя бы спишут на то, что учёл ошибки впереди ищущих. Другого решения пока не вижу. — Я развела руками.

— Наверное, так и поступлю. У меня есть ещё один вариант, но пока нет возможности им воспользоваться. Расскажу потом, — предусмотрительно остановил он возможные расспросы.

Не могу сказать, что была страшно любопытна, как Нариссаль, но я должна знать, кто мой командир и на что он способен. В его руках жизни целого отряда, а пси–способности — это не просто проблема, это опасность для носителя и окружающих. Это редчайший, сложно устроенный механизм психики, до конца не разгаданный и, к сожалению, непредсказуемый, так что на самом деле Кир был прав — для военных пси–способности — это недопустимый талант.

Или напротив?

Закусила губу, размышляя. Наша группа — уникальный, особенный проект. Официально мы находились на попечении адмирала Традониадаля, лучшего из лучших и в военном деле и в переговорах. Нас учили языкам, дипломатии, пилотированию, программированию и тренировали так, что любой киношный супергерой нервно курил в сторонке.

Ну, ладно, не любой. Нашей суперспособностью всё–таки был ум. А физические тренировки… Не знаю, для чего такое их количество и качество. Спецназ отдыхает. Точно, видимо, кто–то пишет научную работу по издевательствам над менталами.

Улыбнулась любимой курсантской шуточке.

— Рад, что ты не убегаешь от меня в ужасе, — пошутил Кир, хотя на самом деле ему было не до веселья.

— Я верю тебе. И точно знаю, что если почувствуешь за собой слабину, вовремя спихнёшь гору отвратительных обязанностей на мои хрупкие плечи. Очень тебя прошу: держи себя в руках. Я ведь девочка, мне нельзя поднимать тяжёлое.

Я проговорила речь так жалобно и несчастно, что друг не выдержал и захохотал.

— После того, как ты сегодня швырнула на татами Дитера… — всхлипывая, выдал он, — я уверен, на тебя можно спихнуть что угодно!

— Дык, рыжика я подняла и швырнула, а с твоими обязанностями так не выйдет, — справедливо заметила другу.